помещение располагается на втором этаже, имеет оконце для проветривания, обстроенное решетками с внешней и внутренней стороны. В него даже ребенок пролезть не сможет. Имеет две двери, обитые железом, несколько замков. Величина этой комнаты, не более трех шагов в длину и ширину. Извините, это мы так оружейники говорим, привыкли на прицелах шаги ставить, вот и все остальное в шагах меряем. За комнату и документы отвечает один и тот же чиновник. При его отсутствии заходить имеет право только лично начальник завода, то есть я! Но только в присутствии трех лиц канцелярии, с обязательной записью в особой книге. Случилась беда – это секретное помещение сгорело. Вернее, не комната сгорела, а все документы сгорели! Двери выломали и пожар потушили. Но пока выламывали две крепкие, обшитые железом двери, все что там находилось, выгорело. Особо ценного в этот период там не было, кроме данных чертежей. Поработать с ними никто не успел, но и не должен был! С этими документами право имел ознакомиться только Сергей Иванович Мосин, наш ведущий мастер-оружейник, начальник инструментальной мастерской! Да и только на второй день по прибытию курьера, согласно моего решения. Получается, что эти документы могут быть полностью утеряны! Я приказал до вашего прибытия помещение не убирать. Возможно, вы захотите ознакомиться с ним, посмотреть, что осталось после пожара».

Воспользовавшись паузой генерала, Евграф задал вопрос: «Ваше высокопревосходительство, сегодня понедельник. Значит чертежи были доставлены в Тулу в прошлый четверг. В субботу с ними должен был работать начальник инструментальной мастерской, Мосин, но к сожалению, он их не видел. И в этот же день, субботу, они сгорели! Я правильно вас понял?».

– Именно так! В субботу завод не работал, не работало заводоуправление, тем не менее пожар случился.

– Каким образом ведётся делопроизводство по секретным документам? – задал ещё один вопрос сыщик.

– Наша система делопроизводства ничем не отличается от делопроизводства в военном ведомстве. Имеется специальный чиновник от первого отделения министерства. Он учитывает секретные пакеты и секретные документы, в специальной учётной книге для пакетов. Там же записывается время, номер пакета, кем направлен и кем доставлен. Секретные пакеты вскрываю лично, проверяя на исправность сургучную печать. Изучаю, затем передаю специальному чиновнику для организации тех указаний, которые отданы на специальном листе, то есть моей резолюции. В данном случае, мною наложена резолюция с разрешением ознакомиться с документами только Сергею Ивановичу Мосину и никому более. Чиновник ответственный за хранение документов в день пожара отсутствовал по причине выходного дня. Сегодня отсутствует по причине болезни, что подтверждено его сослуживцем, видевшим его в весьма болезненном состоянии дома.

– Странно, очень странно, – заявил сыщик.

– Если вы тоже так считаете, попрошу ответить мне: случайность это или злой умысел? Указания об обеспечении вас всем необходимым, в том числе деньгами отданы. Предлагаю со следующего дня приступить к работе.

– Именно так и планирую. Сегодня поселюсь в одной из гостиниц на ваш выбор, обдумаю полученную информацию. Утром начну работать. Проведу опросы, осмотрю помещения, далее будет видно. Прошу отдать указания о выделении мне с завтрашнего дня отдельного кабинета. Кроме того, полагаю, что необходима сказка, с какой целью я нахожусь на оружейном заводе.

– Очень хорошо, некоторые указания я уже отдал. Петр Владимирович в вашем полном распоряжении, в остальном он введёт вас в курс дела, – ответил Бестужев.

Евграф позволил себе задать ещё один вопрос: «Ваше высокопревосходительство, имеется ещё один очень важный момент. Вы же знаете, что пресечением революционной деятельности и агентуры иностранных государств, занимается отдельный корпус жандармов. В Туле жандармским управлением руководит генерал-майор Муратов. Как он посмотрит на мою деятельность? В том числе, если я буду совершать действия, поднадзорные ему? Кроме того, я должен согласовывать свою деятельность с прокурором, судебным следователем. Мне необходимо полное взаимопонимание с их стороны».

– Во-первых, считаю, что никто пока не имеет оснований полагать, что пожар и утеря чертежей – это деятельность революционеров или иностранной агентуры. Полагаю, думать об этом рано? Во-вторых, на соблюдение секретности в этом деле получена санкция Военного Министра и Министра внутренних дел, генерала графа Игнатьева. У меня имеются необходимые доношения военному Министру и промемория от него. В-третьих, ваше ведомство выбрано не случайно. Отделение создано недавно и утечка информации исключена. Полномочий и прав более чем достаточно. Поэтому давайте попытаемся разобраться быстро и не будоража различные ведомства. При наличии недоразумений я в вашем распоряжении и смогу их уладить. Это вас устроит? – несколько раздражённо ответил генерал.

– Вполне, ваше высокопревосходительство.

– Вот и хорошо! Жду вас послезавтра, во второй половине дня на доклад. Да, и еще! – продолжил он в след выходящим молодым людям. – Евграф Михайлович, прошу впредь обращаться ко мне только по имени и отчеству!

Выйдя из здания заводоуправления оба озадаченных помощника молча сели в пролетку, каждый думал о своем. Направились в гостиницу. Брежнёв начал разговор первым: «Давайте обсудим наши дальнейшие планы, предлагаю следующий вариант. Сейчас мы поедем в оплаченную заводом квартиру, по улице Посольской, рядом со Спас-Преображенским храмом. Генерал приказал поселить именно там, недалеко от центра города и завода. По распоряжению начальника, правление завода постоянно содержит эту квартиру для уважаемых гостей. В том числе и для различного рода проверяющих и надзирающих. Вы согласны?».

– Почему бы и нет. Согласен, – ответил сыщик.

– Весь трехэтажный дом, в стиле модерн, принадлежит нашему самому сладкому фабриканту Василию Романовичу Гречихину, пряничному королю.

– Я слышал, что пряники дают большой доход? – сказал сыщик.

– Ещё какой, тем более у нас. Нет бани без веника, нет Тулы без пряника! Наши деловые люди при решении вопросов коммерции всегда презентуют пряники, самовары да искусно сделанное оружие для того, чтобы добавить в скупые коммерческие переговоры веселости и доброжелательности. Всем гостям Тулы предлагают подарки, опять же состоящие из того же перечня, тем самым поднимая известность этих товаров. Гречихины – это самые маститые производители, они больше десяти международных пряничных выставок выиграли. Их пряники завоевали грамоты, серебряные да золотые медали без счетов. А самому Василию Гречихину за такие успехи в пряничном деле, даже перстень от императора пожалован. Мысль у него есть, затмить всех пряничников в мире! Построить такой пряничный дом, в котором можно жить и продавать пряники. Поставить его в самом Париже, на центральном месте! Так что тульский пряник – это наша визитная карточка.

– А что с моей легендой пребывания в Туле и на заводе, что порекомендуете? – уточнил Евграф.

– На заводе уже всем сказано, что прибыл проверяющий ревизор из инженерного департамента. Завтра экипаж прибудет, к восьми. Кабинет я предоставлю свой.

– Почему с инженерного? – спросил сыщик.

– Специально, с инженерного! Для того, чтобы вас не раскусили. Чиновники артиллерийского департамента у нас гости частые, а инженерного нет. Поэтому их у нас не знают. Тем более, правление сейчас ведет переписку с инженерным департаментом по размещению малого заказа.

– Понял, хитро задумано! – не без ехидства ответил Тулин.

– Какие еще будут указания и распоряжения? Вы же к цыганам хотели? Можем устроить! – вполне серьезно, как показалось Евграфу, уточнил Пётр.

– Цыгане – это заманчиво! Но не сегодня. Давайте для начала выспимся. Спасибо за гостеприимство и светские беседы, – с улыбкой сказал, Евграф.

Затем поднялся по отдельной лестнице, на второй этаж, в квартиру предоставленную ему правлением завода.

Глава 8 Опрос свидетелей. Чёрная комната

Утром, прибыв в заводоуправление, Евграф начал свою работу с опросов свидетелей и очевидцев пожара. Вначале опросил начальника караула. Затребовал для изучения личное дело помощника чиновника, отвечающего за работу в «черной комнате». Пригласил его самого к себе на беседу на тринадцать часов, в надежде, что тот уже оправился от болезни. Попросил Петра найти Сергея Ивановича Мосина и уточнить у него, когда тот может прибыть на беседу, чтобы не отрывать его от дел по заводу. Петр Владимирович находился при сыщике постоянно. Все распоряжения и просьбы Евграфа выполнялись,